в Ленинграде в честь героев Великой Отечественной войны.
Арку вблизи Автова строили рабочие Кировского и Ленинского районов. Труженики прославленного Кировского завода поставили тогда рядом с аркой тяжелый танк. Можно сказать, свой собственный танк поставили. Сами они его собирали, сами одевали в броню, сами провожали в битву. Трижды уходил он с завода на фронт и трижды возвращался в цех, где родился. Возвращался израненным, с зияющими пробоинами, вмятинами. Танк кировцы «подлечивали», латали — и он снова уходил в гром сражений. И вот теперь он вернулся навсегда. Победителем.
Со временем его подняли на облицованный белым мрамором пьедестал и он получил имя: «Танк-победитель».
Сейчас в Ленинграде много памятников героям минувших сражений. Танк был первым среди них.
На площадке возле него играют дети. Кто постарше, тот иногда даже забирается на пьедестал, гладит ладонями суровую броню, побывавшую в огне многих битв. Танк на ребят не обижается. Даже рад встрече с ними. Он ведь и сражался за то, чтобы сегодняшние мальчишки и девчонки жили весело, радостно и счастливо.
Скачите, бронзовые кони!
В тот день литейный мастер Василий Екимов учеников своих отпустил раньше обычного. Оставшись один, молча сидел на табуретке, раздумывая и словно беседуя с самим собой. Новый ученик — это ведь камень необработанный!.. С чем к нему подходить, с долотом или с рашпилем? Да и будет ли толк-то? Каждый камень, он ведь загадка. Из одного и ладная статуя получиться может, а другой пойдет крошиться — и весь тут сказ!
С тех пор как назначили Василия Екимова заведовать литейной мастерской Академии художеств, учеников у него разных перебывало предостаточно. Но этот новенький им не чета!.. Перво-наперво, тех всех начальство присылало, этот — сам пришел: интересуюсь, мол, литейным делом. Во-вторых, кто в «литейку» учиться шел? Такие же, как он сам, Василий Екимов, мастеровые из крепостных. А тут — барон! Генеральский сын! Петр Карлович Клодт фон Юргенсбург!
Кое-что о нем Василий Екимов слышал. Да только кое-что… Родом петербуржец. Тут и артиллерийское училище окончил. Отставной офицер конной артиллерии. В отставку по собственной воле вышел. И сразу сюда, в рисовальные классы Академии художеств, зачастил. Еще что? Да, самое-то главное: лепкой увлекается барон Клодт. Фигурки лошадей лепит.
За думами Василий Екимов и не заметил, как запер свою «литейку» и к дому пошел. Васильевский остров тут же его садами окружил, из-за палисадов душистой сиренью пахнул. Сирень — это хорошо! Жаль, цветет недолго. Недельки три покрасуется, а там, глядишь, облетят лепесточки. Вот, поди, и барон так: жару из печи глотнет, дымку едкого дыхнет — и поминай как звали!
Только и месяца не прошло, как убедился Василий Екимов в обратном. В «литейку» барон — бегом, из «литейки» вечером поздним — шажком неторопливым, с неохотою. Судя по всему, понравилось ему нелегкое литейное дело. Рук своих не жалеет, вопросами до самой сути докапывается.
Постепенно и забылось как-то, что ученик-то — барон. Не раз в сердцах и кричал на него старый литейщик, а то и ругал крепко. В ответ только: «Извините. Понял».
Быстро время летит. И не заметил старик, как из ученика тоже мастер вырос. Укротитель коней. С конями ведь как? Отловят жеребенка в табуне — так он еще не конь, а дикий ветер. Попробуй-ка научить его под седлом ходить, узду носить, человека слушаться!.. И у Клодта так. Попробуй-ка из куска глины коня создать! Да потом еще в металл отлить! Труд немалый.
А в городе уже заговорили о Петре Карловиче Клодте. Юнкером-то он лепил для души, для сердца, а в отставку вышел — в «стесненные обстоятельства» попал. Пришлось вылепленных лошадок в продажу пускать. Ну, понятно, покупатели у него свои — круга знатного. В одной гостиной лошадка стоит, в другой… Глядишь, и третьему приглянулась, тоже отлить просит.
На Неве тогда, между Адмиралтейством и Зимним дворцом, задумали соорудить пристань. Проект ее сам Карл Иванович Росси, знатный архитектор, разрабатывал. Он-то и заказал Клодту изваять две группы «Укротители коней» — для украшения пристани.
С радостью взялся за дело Клодт. В натуральную величину решил коней создать. Потом их в бронзу отлить. Да так уж на свете ведется: частенько рядом с радостью беда ходит. Рассчитывал он, что поможет ему старый учитель в задуманном, да в 1837 году умер знаменитый литейщик Василий Екимов. Много он памятников отлил: Минину и Пожарскому для Красной площади Москвы, Суворову — «Марсу Российскому», Кутузову и Барклаю-де-Толли, что встали у Казанского собора, а вот клодтовских коней отлить не успел… У Клодта уже и большая гипсовая модель готова была, можно бы и отливку начинать, да не стало Екимова…
Кому такую отливку доверить? Сколько ни думал Клодт, сколько ни прикидывал, никого на примете не было. По всему получалось: самому отливать надо. Зря, что ли, столько лет он бок о бок с Екимовым у горячих печей простоял?
И взялся.
Если вы теперь придете на Аничков мост, то можете и сами прочитать на базах, с которых рвутся бронзовые кони, короткую надпись: «Лепил и отливал барон Петр Клодт в 1841 году».
Такое Россия видела впервые. Обычно подобные памятники создавали два разных человека: один лепил, другой отливал. Здесь же литейщик и скульптор соединились в одном лице.
Только почему же на Аничковом мосту? Ведь речь шла о пристани на Неве…
Что ж, придется нам оставить пока коней, заняться историей Аничкова моста.
Перекинут он через реку Фонтанку. Находится в самом центре города. Только это сейчас. В далекие времена Фонтанка была не центром, а границей города. Зеленели ее берега лопухами, покрывались по весне солнечными веснушками одуванчиков. Постепенно начала она застраиваться усадьбами знатных господ. Тогда и о берегах ее начали заботиться. Чтобы не осыпались, стали их брусьями укреплять, строить причалы для лодок, обшивать досками.
Аничков мост через Фонтанку появился одним из первых. Построили его солдаты батальона Астраханского пехотного полка, где командиром был офицер Аничков. И по сей день носит мост его имя.
Невелик был мост, неказист, узок. Потому и прослужил недолго.
В 1741 году Санкт-Петербург готовился встречать посольство персидского шаха Надира. Через всю страну медленно двигалось оно пешим ходом, а впереди летели вести. Множество подарков шлет шах русскому царю! Драгоценные камни шлет, ковры, ткани, а главное — 14 слонов!
О слонах тогда знали петербуржцы главным образом лишь то, что они очень большие